Я вписалась в небольшой марафон по умению складывать буквы в слова, а слова – в истории. Так что следующие две недели здесь будут появляться небольшие тексты. На них можно не обращать внимания – я выкладываю их на стену не ради комментариев, а по условиям марафона. Но если вам вдруг найдётся, что сказать – прошу)
* * *
Задание 1
* * *
Я есть. Это важно. Это хорошо.
Перед глазами – белое пространство потолка, подо мной – что-то ровное и твёрдое. Это не больно, но неприятно. Хочется размяться. Рефлекторно потягиваюсь и с удивлением обнаруживаю, что у меня есть тело. Это оно похрустывает, оно сладко ноет, хорошенько расправившись, оно позволяет встать и сделать шаг – и как только я осознаю это, тут же спотыкаюсь и лечу обратно на пол.
Кажется, моё тело умнее меня. Тогда пусть оно делает, что сочтёт нужным.
Вокруг тихо, в голове пусто и гулко. Я смотрю на предметы вокруг – и не узнаю их. Ни одной мысли, ни единого воспоминания. Я есть. Но кто я?
Я сосредотачиваюсь на дыхании и позволяю телу медленно подняться и понести меня по комнате. Оно смотрит, нюхает, ощупывает, и постепенно я узнаю.
Твёрдое, чуть прохладное, с едва ощутимыми выпуклыми прожилками – столешница. Шершавое, округлое, звонкое, если задеть ногтем – настольная лампа. Белое и шероховатое – бумага. Длинное, ребристое, приятно перекатывается в пальцах – карандаш.
Ай! Острый!
Отдёргиваю палец. На нём быстро набухает ярко-красная капелька, и это красиво, но палец жжёт, и я машинально сую его в рот. Боль затихает. Вторая рука тем временем перехватывает карандаш поудобнее и начинает выводить на бумаге линии. Чёткие, уверенные штрихи складываются в картинку. Да это же та самая лампа, что стоит прямо передо мной!
Вот как. Значит, моё тело умеет рисовать.
Я поднимаю глаза от листка и замираю: так красиво. Передо мной много-много капель – почти как та, что была на моём пальце, только эти прозрачные и сверкают. Я тяну к ним руку, но она ударяется о гладкое и холодное.
Ах да, это называется «окно».
В окне – размытая картинка. Внизу – цветное, текучее, меняющееся, наверху – серое, низкое, неподвижное. Одна из крупных серебристых капель с той стороны стекла вздрагивает и устремляется вниз, а я завороженно слежу за призрачной извилистой дорожкой.
В эту минуту серые клочья рвутся, и сквозь них обрушивается поток света. Я хватаюсь за стол, чтобы не упасть, вдыхаю и забываю выдохнуть.
Свет затапливает комнату, затапливает меня. Его так много, что кажется кощунством зажмуриться, отвернуться, отказаться от этого подарка. И я смотрю, и пью, и вдыхаю, и впитываю это прозрачное, золотое, невесомое, и свет становится мной, или я – им.
Я, кажется, слишком много времени провела в темноте.
Солнце прячется за тучу, но я не сразу это понимаю. Мир вокруг плывёт и вспыхивает. Я несколько раз закрываю и открываю глаза. Ничего не меняется – перед ними по-прежнему пляшут радужные пятна. Только мокрые ресницы склеиваются, когда я пытаюсь поднять веки.
Стол под пальцами всё ещё твёрдый, материальный, настоящий. Это единственное, что держит, что не даёт океану цветных всполохов унести меня.
Нужен ещё якорь, и пальцы нашаривают карандаш. Моё тело умное, мне повезло с телом.
Когда наконец мир обретает понятные очертания, я изумлённо смотрю на дело рук своих. На листке бумаги – быстрый, небрежный набросок, почти шарж, только чтобы передать основные черты. Мужское лицо: высокий лоб, густые брови, родинка слева над губой.
Я ещё не знаю, кто я.
Но я знаю, кого я буду искать.
#врата_в_шторм